Меня зовут Аглая - Страница 27

У Тони прадедушка был в партизанах, а у Риты прадед в параде на Красной площади участвовал, только не в сорок пятом, а в сорок первом году, и сразу после парада они пошли Москву защищать. У Фарида прадед освобождал Варшаву, а прабабушка с пятью детьми хлопок в Узбекистане собирала, дети тоже работали, потому что Красной Армии очень много хлопка надо было – для одежды военной и чтобы раненых перевязывать.

Рубен даже фотографию принес прадедушкиного брата, тот летчиком был, Героем Советского Союза, потому что очень много фашистских самолетов сбил, а в самом конце войны погиб, и в родном селе под Ереваном ему стоит памятник.

Антон сказал, что у них в семье на фронте никто не был, потому что прадедушку перед самой войной назвали «врагом народа» и посадили в лагерь, только не в немецкий, а в наш, советский, там он с прабабушкой познакомился. А другие прабабушка с прадедушкой у него в Сибири жили, на поселении, недалеко от лагерей. Это называлось «Архипелаг ГУЛАГ», писатель Солженицын про лагеря много писал. Но День Победы у них в семье все равно самый любимый праздник. И еще день смерти Сталина.

Дошла очередь до Глеба. Он вспомнил прадеда, который погиб в самые первые дни войны. А прабабушка осталась одна с двумя детьми, и они чуть от голода не умерли, дедушка уже в десять лет на заводе работал, потому что семью кормить надо было. А сейчас всем участникам войны бесплатно квартиры дают, но про погибших никто не вспоминает. Они вместе с дедом и бабкой в крошечной двушке живут, и ничего им не светит, денег у них на квартиру нет и не будет никогда. Поэтому мама у него такая нервная.

Учительница начала говорить про то, как война ломала судьбы людей и как каждый, несмотря ни на что, вносил свой вклад в победу, но прозвенел звонок. Очень невовремя. Теперь Ваня с Глебом так и не помирятся, а ведь хорошая возможность была у них сейчас! То ждешь этого проклятого звонка, ждешь, а он как будто сломался, то звенит, когда совсем не надо.

Но я ошиблась. Ваня с Глебом вышли, мирно разговаривая друг с другом. И, похоже, вовсе не собирались драться. Наверное, война все-таки их помирила. Тогда ведь люди из-за глупостей не ссорились.

«Презумпция невиновности»

Сегодня у Машки в школе украли мобильник. Может, конечно, и не украли, только Машка на большой перемене посылала эсэмэску маме, а после последнего урока хватилась – мобильника нет. Машка перерыла весь рюкзак, во все карманы залезла – нет телефона. Марик со своего позвонил на Машкин номер – тихо. Так, впрочем, и должно быть, – нам строго-настрого запрещено на уроках мобильным пользоваться, а если у кого-нибудь он вдруг зазвонит, учительница отбирает и возвращает только родителям. Да еще с разговором. Я один раз прокололась – на всю жизнь запомнила. Так что звонок у мобильного в школе все отключают.

Машка почему-то сразу решила, что мобильный у нее украли. После большой перемены она из класса вообще не выходила, на другой перемене самостоятельную по истории дописывала, последняя сдала, уже когда звонок на литературу зазвенел. А после литературы мобильного и не стало.

Мы остались в классе и стали думать. Максим сказал, что надо попросить директора закрыть школу, никого не выпускать и проверить у всех рюкзаки. Марик сказал, что это ничего не даст, потому что телефон могли выбросить в окно или спрятать где-нибудь. Так всегда в музеях воры делают: возьмут дорогую картину, спрячут в потайном месте, а когда тревога уляжется, вынесут не торопясь. Он в кино видел.

Ваня предложил «отрабатывать версии». Ясно, что никто из нас Машкин телефон взять не мог. У меня телефон красненький и с крышечкой, а у Машки серый и без крышечки, мне такие не нравятся. У Максима телефон с фотиком, там много разных фотографий, он даже меня один раз на физре снял, как я на «козла» уселась. Ну не могу я через него перепрыгнуть! У Марика в телефоне много всякой музыки, он ее на переменах слушает. У Риты эсмэски важные, она с подругой из Красноярска переписывается. А у Вани телефон вообще навороченный, «айфон» называется, с него можно в интернет выходить и на контрольных списывать. Только Ваня никогда этим не пользуется.

Мы стали вспоминать, у кого в классе нет мобильника. Нет телефона у Лиды, ее родители против, они сильно верующие, каждое воскресенье в церковь ходят, и Лида с ними. У нее и компьютера нет, а телевизор ей всего два раза в неделю смотреть разрешают. Конечно, по телику мало интересного показывают, но все-таки Лидку жалко. Нет, не могла она взять!

Еще нет телефона у Вадика. Его мама в школьной библиотеке работает, а про папу мы ничего не знаем. Вадик в классе особняком держится, он очень стеснительный. Они, наверное, бедные, потому что Вадик весь год в одном и том же ходит. Значит, и на телефон у них денег нет. Максим предложил считать Вадика «подозреваемым», так в детективах говорят.

Нет сейчас телефона и у Рубена. То есть вообще-то он есть, но за двойку папа у него телефон отбирает, к компьютеру не подпускает и телевизор не разрешает смотреть. А сейчас Рубен целых две двойки схватил.

Андрей свой телефон недавно потерял, ему это цыганка предсказала. Родители согласны купить новый, но он хочет навороченный, а родители упираются, говорят, нет смысла покупать дорогую вещь тому, кто вечно все теряет. В общем, телефон у Андрея скоро будет, неважно какой.

И остался у нас в «подозреваемых» один Вадик. А если так, выходит, он и взял телефон. Что делать дальше, мы не знали. Не в милицию же заявлять! Рита предложила пойти в библиотеку и посмотреть, не передал ли Вадик телефон маме. Но Машка ответила, что мама у Вадика симпатичная, книжки под честное слово дает, она ни за что не станет покрывать вора. Лучше завтра с Вадиком самим разобраться и заставить вернуть мобильник. Как будем разбираться, мы не придумали.